Космическое пространство как эскапистское убежище от идеологического пресса — один из мотивов в работах Лидии Мастерковой (1927–2008), «амазонки» второго авангарда. Ее творческий путь шел из глубины бескомпромиссного «я» к надличностному ощущению musica mundana («музыки сфер»). Из всего поколения шестидесятников работы Мастерковой, пожалуй, наиболее музыкальны — подтверждением тому реакция ее друга поэта Всеволода Некрасова (1934–2009): «Лида Мастеркова пишет оркестрово». Эвтерпа советского неофициального искусства (она с юности занималась музыкой) трансформировала геометрические формы в сакральные знаки и символы. В ряду подобных работ художницы привлекает внимание «планетная» серия, созданная в первой половине 1970-х годов параллельно с экспрессионистскими опытами. Этот цикл вырос на основе доступных в то время осколков затоптанной досоветской культуры, включая фундаментальный мистический труд Елены Блаватской (1831–1891) «Ключ к теософии: Синтез науки, религии и философии»; один из центральных манифестов авангарда «О духовном в искусстве» Василия Кандинского (1866–1944); «Воспоминания о Скрябине» Леонида Сабанеева (1881–1968; скрябинская концепция цветомузыки и космизма резонировала с поисками Мастерковой в области собственного понимания «цветного звука»).
«Музыка духовной независимости» Галины Уствольской (1919–2006), по меткому замечанию композитора Виктора Суслина (1942–2012), имеет генетическую связь с «Планетами» Лидии Мастерковой. Композиции и Симфонии Галины Уствольской, равно как и весь массив творчества Софии Губайдулиной (р. 1931), — как бы порождение самой Вселенной, возникшее в результате откровения, осветившего тьму светом Божественного Разума. Для обоих авторов музыка происходит напрямую из божественного начала, а между творческим актом композитора и религиозным ритуалом ставится знак равенства.
Для музыки Губайдулиной характерно использование символов и архетипов. Вертикаль и горизонталь образуют фигуру креста. Согласно ее видению, «Re-ligio — лига, проведенная между горизонталью нашей жизни и вертикалью божественного присутствия. Любой человек, который сочиняет, скажем, стихотворение, выходит в это пространство вертикали. И способен почувствовать хотя бы самую малость, крошечку того, что существует в этом измерении. Протянуть пусть тончайшую, но ниточку… Каждое стихотворение, каждая песня, любая картина…»
Галина Уствольская использовала по отношению к своей музыке метафору «Musik aus dem schwarzen Loch» (музыка из черной дыры. — нем.). Композитор-шестидесятник Борис Тищенко (1939–2010) сравнивал ее с «узостью лазерного луча, прошивающего металл». «Удельный вес каждого ее сочинения, каждой ноты столь велик, что заставляет вспоминать о далеких звездах, где плотность вещества такова, что наперсток его на земле весил бы несколько тонн». Применим к Композициям Уствольской и следующий пассаж из письма-манифеста Мастерковой, адресованного римскому художнику и куратору Эрнесто Валентино: «Постоянное чувство великой силы вселенной и, если хотите, рока наполняет сознание и становится неотъемлемой частью существования». Это мироощущение сближает двух женщин-демиургов, живших и работавших в бескислородной советской атмосфере.
Как пишет искусствовед Маргарита Мастеркова-Тупицына (р. 1955), «термин „композиция“, заимствованный Кандинским из музыкального лексикона и вызывающий у него „внутреннюю вибрацию“, стал ключевым и для Лидии». В одном из своих писем к ней (15.03.1979. Париж – Карбондейл, Иллинойс) Лидия Мастеркова «ставит знак равенства именно между живописью и композицией». «До того как Лидия стала делать исключительно черно-белые рисунки тушью, для которых объединяющим термином стало слово „графика“, ее работы на бумаге также назывались композициями, и их номера коррелировали с номерами картин, для которых они служили эскизами». Это принципиально сближает Композиции Мастерковой с тремя Композициями Уствольской на уровне работы с формой. Для Уствольской характерна «темная экспрессия»; «в жесткой, „гранитной“ музыке Композиций есть истовость, но нет мольбы» (Ольга Гладкова). Читаем начало стихотворения Лидии Мастерковой:
Я вышла за черту
Оставив круг друзей
Не внемля зову друга
Как пренебречь могла,
Как пренебречь могла
И гордость дерзко растоптав,
В паденьи смысл искала
Склонясь прося
И не молясь
Я ниц упала
Взмолясь просила
Дар отнять
Я бога своего
И фимиамов не куря
Свечу несла
Этот стальной стержень, ось личности — то, что сближает двух творцов, художницу и композитора, намеренно избравших путь бескомпромиссного служения Духу.
Безвоздушное пространство, дыхание космоса, вибрации Вселенной равно ощутимы в работах Лидии Мастерковой, Галины Уствольской и Софии Губайдулиной.