26 июня 2024
Центр современного искусства AZ/ART

Проект «НЕОЧЕВИДНЫЕ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ»


КОНЦЕРТ №2
«МУЗЫКА СФЕР»

Художник концерта:
ЛИДИЯ МАСТЕРКОВА

Композиторы выставки в Музыкальном зале 26 июня – 3 июля:
СОФИЯ ГУБАЙДУЛИНА, ГАЛИНА УСТВОЛЬСКАЯ
ПРОГРАММА
София Губайдулина (р. 1931)
«De profundis» («Из глубины») (1978) для баяна

Тристан Мюрай (р. 1947)
«Treize couleurs du soleil couchant» («Тринадцать цветов заходящего солнца») (1978) для флейты, кларнета, скрипки, виолончели и фортепиано

Дмитрий Смирнов (1948–2020)
«Хрустальный чертог» (1979/2010) для скрипки и фортепиано

Александр Кнайфель (1943–2024)
«В эфире чистом и незримом», строфы с Тютчевым для фортепиано и струнного квартета (1994)
III часть

Галина Уствольская (1919–2006)
Композиция № 1 «Dona nobis pacem» («Даруй нам мир») (1970–1971) для флейты-пикколо, тубы и фортепиано
ИСПОЛНИТЕЛИ
АНСАМБЛЬ СОЛИСТОВ «СТУДИЯ НОВОЙ МУЗЫКИ»

Мария Корякина - флейта
Игнат Красиков - кларнет
Никита Сапёлкин - туба
Наталия Черкасова - фортепиано
Илона Савина - аккордеон
Роман Викулов - скрипка
Екатерина Фомицкая - скрипка
Екатерина Маркова - альт
Анна Щёголева - Виолончель

Космическое пространство как эскапистское убежище от идеологического пресса — один из мотивов в работах Лидии Мастерковой (1927–2008), «амазонки» второго авангарда. Ее творческий путь шел из глубины бескомпромиссного «я» к надличностному ощущению musica mundana («музыки сфер»). Из всего поколения шестидесятников работы Мастерковой, пожалуй, наиболее музыкальны — подтверждением тому реакция ее друга поэта Всеволода Некрасова (1934–2009): «Лида Мастеркова пишет оркестрово». Эвтерпа советского неофициального искусства (она с юности занималась музыкой) трансформировала геометрические формы в сакральные знаки и символы. В ряду подобных работ художницы привлекает внимание «планетная» серия, созданная в первой половине 1970-х годов параллельно с экспрессионистскими опытами. Этот цикл вырос на основе доступных в то время осколков затоптанной досоветской культуры, включая фундаментальный мистический труд Елены Блаватской (1831–1891) «Ключ к теософии: Синтез науки, религии и философии»; один из центральных манифестов авангарда «О духовном в искусстве» Василия Кандинского (1866–1944); «Воспоминания о Скрябине» Леонида Сабанеева (1881–1968; скрябинская концепция цветомузыки и космизма резонировала с поисками Мастерковой в области собственного понимания «цветного звука»).

«Музыка духовной независимости» Галины Уствольской (1919–2006), по меткому замечанию композитора Виктора Суслина (1942–2012), имеет генетическую связь с «Планетами» Лидии Мастерковой. Композиции и Симфонии Галины Уствольской, равно как и весь массив творчества Софии Губайдулиной (р. 1931), — как бы порождение самой Вселенной, возникшее в результате откровения, осветившего тьму светом Божественного Разума. Для обоих авторов музыка происходит напрямую из божественного начала, а между творческим актом композитора и религиозным ритуалом ставится знак равенства.

Для музыки Губайдулиной характерно использование символов и архетипов. Вертикаль и горизонталь образуют фигуру креста. Согласно ее видению, «Re-ligio — лига, проведенная между горизонталью нашей жизни и вертикалью божественного присутствия. Любой человек, который сочиняет, скажем, стихотворение, выходит в это пространство вертикали. И способен почувствовать хотя бы самую малость, крошечку того, что существует в этом измерении. Протянуть пусть тончайшую, но ниточку… Каждое стихотворение, каждая песня, любая картина…»

Галина Уствольская использовала по отношению к своей музыке метафору «Musik aus dem schwarzen Loch» (музыка из черной дыры. — нем.). Композитор-шестидесятник Борис Тищенко (1939–2010) сравнивал ее с «узостью лазерного луча, прошивающего металл». «Удельный вес каждого ее сочинения, каждой ноты столь велик, что заставляет вспоминать о далеких звездах, где плотность вещества такова, что наперсток его на земле весил бы несколько тонн». Применим к Композициям Уствольской и следующий пассаж из письма-манифеста Мастерковой, адресованного римскому художнику и куратору Эрнесто Валентино: «Постоянное чувство великой силы вселенной и, если хотите, рока наполняет сознание и становится неотъемлемой частью существования». Это мироощущение сближает двух женщин-демиургов, живших и работавших в бескислородной советской атмосфере.

Как пишет искусствовед Маргарита Мастеркова-Тупицына (р. 1955), «термин „композиция“, заимствованный Кандинским из музыкального лексикона и вызывающий у него „внутреннюю вибрацию“, стал ключевым и для Лидии». В одном из своих писем к ней (15.03.1979. Париж – Карбондейл, Иллинойс) Лидия Мастеркова «ставит знак равенства именно между живописью и композицией». «До того как Лидия стала делать исключительно черно-белые рисунки тушью, для которых объединяющим термином стало слово „графика“, ее работы на бумаге также назывались композициями, и их номера коррелировали с номерами картин, для которых они служили эскизами». Это принципиально сближает Композиции Мастерковой с тремя Композициями Уствольской на уровне работы с формой. Для Уствольской характерна «темная экспрессия»; «в жесткой, „гранитной“ музыке Композиций есть истовость, но нет мольбы» (Ольга Гладкова). Читаем начало стихотворения Лидии Мастерковой:

Я вышла за черту
Оставив круг друзей
Не внемля зову друга
Как пренебречь могла,
Как пренебречь могла
И гордость дерзко растоптав,
В паденьи смысл искала
Склонясь прося
И не молясь
Я ниц упала
Взмолясь просила
Дар отнять
Я бога своего
И фимиамов не куря
Свечу несла

Этот стальной стержень, ось личности — то, что сближает двух творцов, художницу и композитора, намеренно избравших путь бескомпромиссного служения Духу.

Безвоздушное пространство, дыхание космоса, вибрации Вселенной равно ощутимы в работах Лидии Мастерковой, Галины Уствольской и Софии Губайдулиной.
Made on
Tilda